Колючая звезда [= Сестры Бьюмонт ] - Лиз Филдинг

– Как вы будете туда добираться?

– Послушайте, мистер, вы хуже всякого полицейского. Вы, наверное, способны пытать свои жертвы, поднося к их глазам пылающий факел, пока они не…

– Как вы будете туда добираться?

– За мной заедет сестра.

Нет, на этот раз она скажет ему, что это не его дело. Она и сама способна прекрасно позаботиться о своей безопасности.

– Позвоните ей и скажите, что вы сами доберетесь до театра. – Он достал из кармана карточку и положил ее на ночной столик. – Когда вам понадобится автомобиль, позвоните по этому номеру.

– С какой стати?

Он присел на край ее кровати, будто это садовая скамейка.

– По двум причинам. Если некто пытается причинить вам вред, можете не сомневаться, что это кто-то, кого вы знаете.

– И вы подозреваете Мелани? Да вы с ума сошли!

Но, не успев договорить, она вспомнила резкость и странность поведения Мелани прошлым вечером и тихо вздохнула. Да как же можно даже мысленно допускать подобные вещи? Но, задавая себе этот вопрос, она будто знала ответ. Допустить можно все. Вот что делает с человеком подозрительность. Она отравляет его мозг, его чувства, он перестает кому-либо верить. И все из-за проклятой анонимки. Именно этого и добивался ее автор.

И все же Клаудия постаралась отогнать от себя черные мысли.

– Хорошо. А вторая причина?

– Если некто пытается причинить вам вред, вам наверняка не захочется, чтобы кто-то из ваших близких или друзей стал невинной жертвой. – Она ничего не сказала. – Простите, Клаудия. Письмо и фотография, возможно, просто злая шутка. Но вот тормоза – нет. Тормоза не шутка. Вы должны отнестись к этому серьезно.

– Ох, опять вы… – начала она, но голос ее пресекся. Он действительно считает… О боже! – Вы думаете? Насколько все это серьезно?

– Очень серьезно. Поэтому, до тех пор пока мы не обнаружим автора гнусной записки, того, кто подбросил разорванную фотографию и повредил тормоза вашей машины, я буду настаивать на некоторых простых мерах безопасности. Транспорт – в первую очередь.

Она взяла со столика карточку, перевернула ее и, всматриваясь в пустую оборотную сторону, рассеянно проговорила:

– Итак, транспортом я обеспечена.

– Не огорчайтесь, если я приду сюда без вас. То есть, если я позволю себе войти сюда в ваше отсутствие.

– Нет уж! – сердито выкрикнула она. – Не смейте сюда вламываться. Это мой дом, так что нечего опять отключать мою сигнализацию!

– Мне бы это и в страшном сне не приснилось. Я нашел в ящике кухонного буфета связку ключей. Так что взлома не будет.

Клаудия все еще оторопело смотрела вслед нахалу, хотя дверь спальни за ним давно уже закрылась и она даже услышала, как стукнула входная дверь.

Потом она одним рывком вскочила с постели, поплотнее закуталась в простыню и бросилась в прихожую, чтобы поскорее, пока он опять не вернулся, закрыть дверь на задвижку, что оказалось делом непростым, ибо с тех пор, как задвижкой пользовались в последний раз, она покрылась несколькими слоями краски. Пришлось повозить задвижку туда-сюда, пока наконец она не восстановила свои функции. Это особенно пригодится, когда она будет дома. Тогда она ему с чувством большого удовлетворения предложит: «А ну-ка, Габриел Макинтайр, только осмельтесь сломать задвижку!»

Затем, вспомнив его слова, что она никому не должна доверять, Клаудия вылила столь заботливо приготовленный им чай в раковину и сделала себе чашку кофе, после чего отправилась в ванную, где, тщательно запершись, приняла душ, вымыла голову и потратила некоторое время на приведение себя в боевую готовность, причем продлилось это гораздо дольше, чем она могла себе позволить в своей каждодневной жизни, жестко расписанной по минутам.

Когда, призвав на помощь всесильную косметику, Клаудия старательно камуфлировала синяк под глазом, зазвонил телефон.

Вообще она с нежностью относилась к телефонному аппарату – он давал ей возможность отвести душу в разговоре с друзьями, порадоваться их голосам. Теперь же она уставилась на него как на инструмент, способный нанести ей непоправимый вред. Неизвестно кто звонил, и этот факт уже сам по себе таил угрозу; она понятия не имела, кто находится там, на другом конце провода, и чуть не с ужасом смотрела на телефон, а он все звонил и звонил. Переводя дыхание, она осудила себя за смятение. «Ну, держись, дорогуша…» – пробормотала она и решительно подняла трубку.

– Клаудия Бьюмонт, – произнесла она, стараясь твердостью голоса заранее осадить недоброжелателя, который наверняка думает, что она помирает о г страха.

– Господи, – раздался жизнерадостный голос Мелани. – Ты так свирепо назвала свое имя. Все еще злишься из-за тех роз?

– Из-за роз? – Она испытала чувство огромного облегчения. – Ох, нет. Я ждала звонка из гаража, – солгала она. – Не хочу, чтобы они там думали, будто я какая-то размазня. Ну как вчера повеселилась?

– Великолепно! – с таким энтузиазмом воскликнула Мелани, что Клаудия поморщилась.

Как легко воспламеняется эта молодежь, и буквально ни от чего. Потом она все же улыбнулась. Еще совсем недавно она могла проторчать на вечеринке допоздна и вернуться домой за полночь, а на следующее утро выглядеть свеженькой как бутончик. А теперь ей ничего такого не хочется. Грустная мысль.

– Знаешь, Кло, – продолжала Мелани, – я там познакомилась с парнем, который ведет на радио нечто вроде ток-шоу, и он просил меня дать ему сегодня интервью, так что у меня никак не получается подбросить тебя. – Клаудия ничего не сказала; язык ее почему-то вдруг онемел. – Кло? Ты меня слышишь?

Клаудия перевела дыхание и наконец откликнулась:

– Да, Мел, слышу. Что это за малый с шоу? – спросила она будто невзначай.

– Джош вроде. Ро… Роут… Не помню.

– Знаю. Джош Роудс. – На какую-то долю секунды, ужаснувшую ее, Клаудия допустила, что Габриел Макинтайр прав. Ее недоброжелатель не мог до нее дотянуться и тогда вовлек в свою деятельность Мелани, приманив ее участием в шоу. Но Джош Роудс слишком известный телевизионный шоумен. Так что вряд ли. – Не беспокойся, – сказала она. – Я возьму такси.

Закончив разговор с Мелани, она бросила взгляд на карточку, лежащую рядом с телефоном, и набрала номер, но прежде, чем произошло соединение, торопливо опустила трубку на рычаг и отступила от ночного столика, глядя на аппарат, как на существо, которое навязывает что-то чуждое, совсем ей неприсущее.

Нет, такая жизнь не по ней. Подпрыгивать от простого телефонного звонка, бояться выйти на улицу. Кто бы ни писал ей записки и кто бы ни рвал ее фотографии, они будут только рады, если увидят страх Клаудии Бьюмонт и поймут, что она заняла оборонительную позицию.

Гараж наверняка предложит ей другую машину, пока ее алая спортивная красотка будет приводиться в порядок. Она воспользуется этим предложением и после сегодняшнего вечернего спектакля поедет домой, в Брум-хилл. Ей надо все обдумать и о многом переговорить с Физз. Ее младшая сестра – приземленная, практичная женщина. И если кто-то и может дать ей хороший совет, так это она. Приняв решение, Клаудия позвонила в гараж, а затем, перерыв свой гардероб сверху донизу, собрала все, что может понадобиться ей на ночь, соорудив так называемую ночную сумку.